РОМАН ЗАЛЫГИНА «КОМИССИЯ»: КЛИНЧ КООПЕРАЦИИ |
 |
| Опубликовано 01.05.2024 02:33 , Автор: Магнитов С.Н. | Категория: Институт эстетической стратификации |
1.
Лучший роман о кризисе и банкротстве кооперативщины. Может стать учебным пособием по живому анализу кооперативных иллюзий и практик.
Роман начинается по сюжету с 1918 года, когда царская власть в Сибири пала, а новой, советской еще не народилось. И в это межвластное время селяне Лебяжьего, села в Сибири, создали Комиссию, тот самый орган самоуправления для охранения своей главной ценности – Леса – Белого бора. Поэтому и Комиссия назвалась Лесной.
Роман вполне может стать энциклопедией проблем так называемой кооперации самоуправления – от саботажа одних (Половинкина) до страстей (любовь Панкратовой к главному герою романа – Николаю Устинову).
Но в романе есть одна из мощных и острых проблем, актуальных по сей день.
Устинов – за коллективность и один из основателей Комиссии. Его авторитет силен и мощен: он образован, он бывший солдат, у него семья, дети, хозяйство и он полновесный работяга. Короче ключевой человек в Комиссии, её тягач.
И вот появляется ненавистник коллективизма – Гришка Сухих, мощный мужик, из тех, кого потом окрестят кулаками.
И вот Гришка предлагает Устинову «союз сильных» мужиков – Устинова и Сухих. И позиции Сухих весьма понятны и имеют жизненную основу. Он говорит:
- Да не ищи ты, Никола, справедливости и братства во всех.
И действительно, даже в Комиссии есть сомнительные люди, тот же Половинкин, этакий полуработник, полуленивец, который уходит из Комиссии, потому что надоела в ней болтовня.
Так вот суть идеи Сухих заключается в отвержении нахлебников и ленивцев, которые через коллективность тебе на шею садятся и ведут дело в убытки! Это действительно резонно, поскольку силы забирает Комиссия большие и хозяйство страдает.
Сухих предлагает союз сильнейших: - И чуем все трое – как один! Один помрет, и другие двое помрут за него, не сморгнув глазом! Вот она святая справедливость, другой нету! И свобода! И равенство! И братство! Просто, а понять никто не в силах, что мы втроем только сильными и оказались!
Трудно не согласиться, что противу рыхлятины кооператива братство силы успешнее!
Достижение Залыгина именно в том, что он рассмотрел две крайности – кооперативщину и кулачество: рыхлую, нежизнеспособную самоорганизацию и экстремальный силовой олигархат. И показал фактически несостоятельность того и другого.
2.
Действительно, имеет ли будущее любая коллективность, которая состоит из безответственных бездельников и демагогов? Ведь именно иллюзия сообщества бьет больше всего по экономике – вместо дела сплошные оргмоменты. Так погиб СССР, когда от сталинской мобильности перешли к «ленинским принципам партийности» - то есть бесконечному оргтрёпу и профанации, когда общественные обременения стали настолько убийственны, что с этим не справился даже сталинский задел.
Сталин понял силу кооперативности - экономических сообществ, названных артелями, которые составили огромную часть экономики. Сталин понимал, что вольный труд среди своих и со своими, часто семьями и династиями, имеет мощный стимул. Но он решил главное - он снял с кооперативов, артелей главную головную боль, – а именно самоорганизацию: артель работала по жестким законам государства, при наличии внятной иерархии и ответственности. Но тогда это был уже не кооператив, это было что-то вроде народного предприятия. Сталин знал: самоорганизация невозможна – должна быть на старте Голова, Авторитет, иначе люди завязнут в этой самой самоорганизации, когда собираются и начинают с нуля – с принципов, с прав, с долей, с конфликтов – и это движ в пустоту.
3.
И Залыгин показал вторую крайность – «союз сильных», которую проповедовал Гришка Сухих. Да, мощь, да, производительная сила немногих, впечатляет, да они хорошие организаторы, способные рулить батраками.
Вроде бы понятная установка, но почему она не приживается?
Причём несколько: явная тенденция к криминальной эксплуатации, силовое принуждение к подчинению, отрыв от масс. Но почему это плохо? – вот же вопрос. Эксплуатация – почему это плохо? Эксплуатация – это же по-русски, использование» если человек сам не знает, как себя использовать – то сильный человек знает, как тебя применять – вот же еще какой есть эквивалент! Лопата ведь не знает себя, её – эксплуатируют, это же нормально!
И потом культ силы и презрение к слабости имеет расширенное понимание: с любом сообществе есть две огромные слабости, без признания и культивации которых жизнь не продлится: это мир детей, слабых и по сути. для хозяйств никчемных, и стариков.
Этих тем у Залыгина нет, хотя фоном она и проходит. Но ясно, что сила – рождается из слабости, как кряжистый мужик из дитяти немощного, а старики – это передача бесценного опыта веков, которые и придают молодым силы и знание.
Роман Комиссия Залыгина заостряет эти две крайности, показывая и силу каждой красности и одновременно слабость или опасность её.
Но тогда остается в романе вопрос: а где же разрешение этой коллизии – необходимости и ограниченности коллектива и необходимости и ограниченности Сильных и Мощных в этом же коллективе?